Прожив с женщиной пятнадцать лет, трудно представить, как ты будешь без нее, — она уже словно бы часть природы. Положим, у вас накопились некие претензии к луне и солнцу, ну так что? Захочется их отменить, переменить?
Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен.
Общество можно считать тоталитарным, когда все его структуры становятся вопиюще искусственными, то есть когда правящий класс утратил свое назначение, однако цепляется за власть силой или мошенничеством
Впервые я заметил, как меняется в связи с вашим костюмом поведение женщин. Когда рядом проходит человек в мятом вылинявшем пиджаке, их передергивает и они брезгливо отшатываются, как от дохлой кошки.
Каждое поколение считает себя более умным, чем предыдущее, и более мудрым, чем последующее.
Каждому время от времени хочется побыть одному. И когда человек находит такое место, те, кто об этом знает, должны хотя бы из простой вежливости держать эти сведения при себе.
Вся военная пропаганда, все крики, ложь и ненависть, исходят всегда от людей, которые на эту войну не пойдут.
Люди могут быть счастливы лишь при условии, что они не считают счастье целью жизни
Реклама — это когда изо всех сил колотят палкой по днищу пустой кастрюли
Патриотизм по природе своей не агрессивен ни в военном, ни в культурном отношении. Национализм же неотделим от стремления к власти
Человек — единственное существо, которое потребляет, ничего не производя.
Если главная цель в жизни не количество прожитых лет, а честь и достоинство, то какая разница, когда умирать?
Если свобода вообще что-то значит, то это право говорить другим то, чего они не хотят слышать.
Нормальный человек власти не желает, следовательно, власть всегда у ненормальных.
Тоталитарное государство устанавливает неопровержимые догмы и меняет их со дня на день.
Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счёте сделать его разумнее.
Правда состоит в том, что для многих людей, именующих себя социалистами, революция не означает движения масс, с которыми они надеются связать себя; она означает комплект реформ, которые «мы», умные, собираемся навязать «им», существам низшего порядка.
Невозможно написать ничего толкового, если постоянно не подавлять в себе личное. Хорошая проза — как чисто вымытое оконное стекло
Противники интеллектуальной свободы всегда пытаются изобразить, что они призывают к борьбе «за дисциплину против индивидуализма»
Когда говорят, что писатель в моде, это почти наверняка означает, что восхищаются им только люди до тридцати лет
Правительство всегда должно быть готово ответить на вопрос: «А что вы будете делать, если..?» Оппозиция же брать на себя ответственность и принимать решения не обязана“
Всякий писатель, который становится под партийные знамёна, рано или поздно оказывается перед выбором — либо подчиниться, либо заткнуться.
Чем дальше общество отдаляется от правды, тем больше оно ненавидит тех, кто её говорит.
Люди, которые голосуют за неудачников, воров, предателей и мошенников, не являются их жертвами. Они соучастники.
Я с детства знал, что газеты могут лгать, но только в Испании я увидел, что они могут полностью фальсифицировать действительность. Я лично участвовал в «сражениях», в которых не было ни одного выстрела и о которых писали, как о героических кровопролитных битвах, и я был в настоящих боях, о которых пресса не сказала ни слова, словно их не было. Я видел бесстрашных солдат, ославленных газетами трусами и предателями, и трусов и предателей, воспетых ими, как герои. Вернувшись в Лондон, я увидел, как интеллектуалы строят на этой лжи мировоззренческие системы и эмоциональные отношения.
От популярного писателя ждут, что он все время будет писать одну и ту же книгу, забывая, что тот, кто пишет одну и ту же книгу дважды, не в состоянии написать её даже один раз
Если убита женщина, первым подозревают ее мужа — вот вам вся правда о том, что народу втайне думается насчет брака.
Еще одно чувство, дарующее в нищете великое утешение. Думаю, каждому, кто узнал почем фунт лиха, оно знакомо. Чувство облегчения, почти удовлетворения от того, что ты на самом дне. Часто говорил себе, что докатишься, ну вот и докатился, и ничего, стоишь. Это прибавляет мужества.
Каких взглядов придерживаются массы и каких не придерживаются – безразлично. Им можно предоставить интеллектуальную свободу, потому что интеллекта у них нет.
Когда изобрели печать, стало легче управлять общественным мнением; радио и кино позволили шагнуть в этом направлении еще дальше. А с развитием телевизионной техники, когда стало возможно вести прием и передачу одним аппаратом, частной жизни пришел конец.
